Кризис старшего переходного возраста
Книжные полки магазинов завалены литературой для подростков и их родителей. Литература рассказывает первым — что делать со своим стремительно меняющимися телом и психикой, вторым — как общаться с человеком в переходный период. Но мало кто задумывается о том, что кризис переходного возраста настигает человека не единожды. И едва ли не большим ударом становится тот, который люди переживают на закате жизни.
Основные возрастные кризисы периодов зрелости по теории психоаналитика Дэниэля Левинсона:
- переход к ранней взрослости (17–22 года);
- переход 30-летия (28–33 года);
- переход к средней взрослости (40–45 лет);
- переход 50-летия (50–55 лет);
- переход к поздней взрослости (60–65 лет).
Переходные периоды становятся стрессовыми, так как цели, ценности и образ жизни подвергаются пересмотру и переоценке. Согласно другому исследователю психологии, Эрику Эриксону, в возрасте около 65 лет человек анализирует прожитую жизнь. Если он понимает, что прожил годы непродуктивно и не добился успеха, наступает отчаяние. Если кризис идентичности проходит гладко, человек принимает и благодарит прошлое, это позволяет ему без страха приближаться к окончанию жизни.
Но как принять изменения в собственном теле, которое внезапно начинает подводить? Какие физиологические, психологические и психические проблемы подстерегают людей старшего возраста? Все эти вопросы становятся для человека тем актуальнее, чем ближе выход на пенсию. Только задавать эти вопросы зачастую некому.
А что вам ещё нужно, старики?
Припечатанные позорным термином «возраст дожития», пенсионеры добровольно замыкаются в своём маленьком мире. В нём остаётся место лишь семье, нескольким друзьям, чьи ряды редеют с каждым годом.
И даже со стороны этого ближнего круга пожилые сталкиваются с тем, что можно назвать объективацией старости. Помощь старикам в российском обществе воспринимается в первую очередь как забота об их здоровье, об их теле: приобрести лекарства, принести продукты, сменить памперсы, отвести к врачу, запереть дома, чтобы они не заразились каким-нибудь вирусом или не сломали шейку бедра на прогулке.
Война с пенсионерами?
Киевлянка Александра Волочан войну встретила в своей квартире на улице Пилипа Орлика (на ней же находится Верховный Суд Украины). С тех пор жизнь ее семьи превратилась в постоянные перебежки между квартирой и находящимся неподалеку убежищем. В момент нашего разговора женщина как раз вернулась домой — чтобы поесть, согреться и взять с собой часть запасов.
— 24 февраля рано утром мы проснулись от взрывов, — вспоминает женщина. — Сразу после этого прозвучала сирена. Мы побежали к телефонам звонить родным. Моя семья и знакомые в будущую войну особо не верили — говорили, что Россия так не поступит, это все бред. А вот у меня самой в последние дни было ужасное предчувствие, даже предлагала близким уехать — но как уж случилось, так случилось. Созвонившись со знакомыми и полистав интернет, поняли, что был ракетный удар — на тот момент еще действительно по военной инфраструктуре. О жертвах тогда тоже не сообщалось.
По словам собеседницы, шок первого дня войны выливался в странные мысли, когда люди все еще пытались жить своей обычной жизнью. Так, мама Александры, которая помогает дочери с бизнесом, 24 февраля все еще собиралась идти в офис. Однако, когда события начали разворачиваться дальше, стало понятно, что на работу в ближайшее время никто не попадет. Уехать семья не могла, так как личная машина была в ремонте, а с общественным транспортом были трудности. Когда стало известно об огромных пробках в западном направлении, выезжать передумали. А приближение российских войск к Киеву и новости об обстреле машин с гражданскими и вовсе исключили для семьи вариант с выездом.
Фрагменты снаряда на улице Киева 24 февраля 2022 года.
— Мы сразу очень сильно боялись, потому что живем в «правительственном квартале», — говорит Александра. — Тут же много государственных учреждений, которые могут стать целью для россиян. Все это время очень боимся, что начнут стрелять по ним и зацепят нас. Пока все более-менее нормально, только бегаем в убежище по сигналу тревоги. Иногда после нее ничего не происходит, а иногда слышишь где-то неподалеку — бабах! — и по всему дому стекла дрожат. Ситуация похожа на какое-то затишье перед бурей.
Причем семья переживает не только и не столько за себя. По словам Александры, в районе живут в основном пожилые люди. Очень многие соседи с трудом передвигаются или не ходят вообще — они даже не спускаются во время тревоги в убежище. В качестве примера приводит соседку, живущую парой этажей выше: женщина незрячая и к тому же больна онкологическим заболеванием. Ее единственный опекун — дочь, которой уже за 50. Во время тревоги, говорит Александра, она спускается в убежище со всеми, мать же остается в квартире одна. И таких людей, утверждает собеседница, в центре Киева очень много.
Семья Александры помогает пожилым соседям продуктами — центр Киева очень холмистый, и даже если бы пенсионеры добрались до магазина, им было бы тяжело вернуться назад с покупками. Некоторых пенсионерок с «кравчучками» (сумками на колесиках) встречают в городе — те спрашивают, где найти хоть какой-то магазин: «где взять еду, вообще не понимают».
Всего в убежище на улице Орлика, по словам собеседницы, обычно находится до 20 человек.
— Большинство тех, кто спускается с нами в бункер — тоже старички, — говорит женщина. — Они такие закаленные, им море по колено: мы сидим после тревоги до последнего в ужасе, а они подождали десять минут и говорят: «Ой, бомбы не сбросили — и хорошо, мы пошли, нам тут скучно». Те, кто в состоянии, помогают более «слабым». Нам тоже тяжело в бункере, там долго не просидишь: сыро, сквозняки, сейчас еще и заморозки начались. Есть более комфортный и теплый подвал в нашем доме, но там окна — боимся, что он нас не защитит. В целом больше времени сейчас проводим в убежище, чем дома. Ведь даже если нет тревоги, это не значит, что ничего не случится. Перед взрывом телевышки (1 марта в районе Дорогожичи россияне обстреляли телебашню, известно о пяти погибших прохожих. — Прим. Zerkalo.io) тревоги, например, не было.
Убежище, в котором укрывается семья Александры. Фото предоставлено собеседницей
О новостях семья узнает преимущественно из интернета. Причем связь есть даже в убежище. Александра научила пользоваться сетью и пенсионеров из бункера: установила им Telegram, Viber, подписала на информационные каналы. «Создали даже чат нашего убежища, чтобы следить за безопасностью, знать, у кого ключ, распределять продукты и так далее», — говорит женщина.
Несмотря на относительное спокойствие с обстрелами, в «правительственном квартале», вероятно, все же есть российское военное присутствие. Александра говорит, что местные жители видели диверсантов — точнее, наводчиков, расставлявших по району метки — вероятно, для корректировки стрельбы.
Третья группа мужчин: мужчины для жизни
Это та самая группа, которая нам нужна. Мужчины для жизни — это те, которые нас наполняют, которые нам что-то дают, которые нас раскрывают, с которыми нужно жить, строить семью, развиваться. Мы сейчас говорим именно про хороший вариант для развития и раскрытия женщины в ее природе.
Иногда женщине нужно пройти две предыдущих группы, чтобы созреть для такого мужчины.
У нас, женщин, очень часто складываются незрелые отношения с мужчинами просто потому, что мы не соглашаемся пройти свои уроки и дождаться необходимого момента в своей жизни, когда придет то, что нам необходимо. И тогда женщина либо соглашается на абы какого мужика, либо живет в своих иллюзиях и ожиданиях принца.
Важно это понимать, что достойный мужчина придет тогда, когда вы хотя бы немного отшлифованы по-женски либо практиками, либо хорошим воспитанием. Отношения с мужчиной для жизни тоже могут быть сложными и непонятными, но есть несколько факторов, по которым можно понять, что этот мужчина действительно нужен сейчас в вашей жизни и что отношения с ним принесут вам благо
Отношения с мужчиной для жизни тоже могут быть сложными и непонятными, но есть несколько факторов, по которым можно понять, что этот мужчина действительно нужен сейчас в вашей жизни и что отношения с ним принесут вам благо.
Это не значит, что это будут отношения до конца жизни, но это точно показывает, что данный мужчина явно не случайный посетитель вашей жизни.
«Приходится покупать хамон и сыры с плесенью»
Еще одной серьезной проблемой для центра Киева стало продовольствие. Все магазины и аптеки в «правительственном квартале», по словам собеседницы, закрылись. Единственное исключение — небольшой магазинчик «с чипсами, шоколадом и другой мелочью». В нем многие местные закупились на ближайшее время, сметя с полок практически все, а за серьезным запасом еды нужно ходить в большой магазин, до которого примерно полчаса пешком. Дорога занимала бы меньше, но по центру города расставлены блокпосты, у всех прохожих проверяют документы. За покупками обычно ходит муж Александры, захватывая продукты и лекарства и для тех самых пенсионеров.
— При этом хаоса у нас на районе нет, — говорит Александра. — Вижу, что дорогие магазины с брендовыми вещами стоят целые, даже открытые витрины с сумками за тысячи долларов не разбиты. На улицах тихо, люди ходят только в аптеки и магазин, ну и еще собаку выгулять, бывает. Особенно тяжело с лекарствами — в убежище из-за холода заболело несколько маленьких детей, им нужны таблетки. Их родители даже перестали спускаться в убежище, чтобы не делать еще хуже. При этом если отдельные аптеки и открыты, то раз в пятилетку. На левом берегу, насколько я знаю, с этим получше, там большие районы и соответствующая инфраструктура. А вот в центре труднее — здесь магазины преимущественно маленькие, в формате «у дома», и они все закрылись.
Витрины бутиков в центре Киева все еще целы. Фото предоставлено собеседницей
В квартиру семья возвращается только пополнить запасы, приготовить теплую еду, принять душ и «по делам кота». 10-летнюю дочь в этой время оставляют либо в ванной, либо возле несущих стен.
— Припасы у нас есть на пару дней, — рассказывает Александра. — Воду берем из бювета — слава богу, он есть неподалеку. Купить ее сейчас трудно, но некоторое время развозили на машинах. Хлеб можно найти только там, где есть своя пекарня — мы, когда нашли багеты, купили сразу штук восемь и раздали лишнее людям в убежище. А еще продукты остались в магазинах дорогого сегмента, где продают иностранные товары — но уже и в них все разбирают. Покупаем там хамон, сыры с плесенью. Берем все подряд, даже то, что особо не едим, а то кто знает — вдруг совсем без еды останемся. Тяжелее найти самое простое: макароны, гречку. Смогли отыскать консервированные овощи — уже хорошо. Говорят, есть какие-то службы, которые помогают с доставкой продуктов, но мы ими не пользовались.
В других частях Киева у Александры остались родители — встретиться они так и не могут, до сих пор связываются лишь по телефону.
— У мамы рядом с домом нет убежища, а в самом доме нет подвала, — рассказывает женщина. — Она просто остается в квартире, когда звучит тревога. У отца получше — есть подземный паркинг, все жильцы идут туда. Но там и ситуация хуже: рядом поврежден один жилой дом, был взрыв в административном здании. Папа, кстати, как и многие наши знакомые, записался в тероборону, но его, естественно, не взяли — нет боевого опыта. Записали волонтером — возить еду и всякими другими способами помогать. В целом поведение жителей зависит от нервов: наши соседи через стенку, например, вообще ни разу в убежище не спускались. Они часто куда-то уходят, возвращаются — и не боятся. Сразу сказали, что в убежище не пойдут. Мы же опасаемся за свои жизни, особенно после случая с телевышкой, где погибли обычные прохожие.
Киев, Житомир, Буча: смотрите, как гражданское население Украины готовится защищать свои города в территориальной обороне
Вторая группа: кармические должники
Иногда в жизнь женщины приходят мужчины, с которыми у нее кармический долг. И в таких отношениях либо она очень много отдает, потому что задолжала, либо мужчина вкладывает в нее много эмоций, чувств, переживаний или даже средств, но у женщины к нему нет ни любви, ни нежности, ни тепла. Порой знаете как бывает, невозможно даже разойтись людям, если они друг другу что-то недодали, их держат вместе, чтобы они наконец наполнили друг друга и отпустили.
Как только необходимый обмен энергией (кармой, деньгами, временем, чувствами) состоялся, их тоже разводят.
У меня была клиентка, у которой были хорошие отношения с супругом, они хорошо жили вместе, много отдавая друг другу, он наполнял ее верой в себя, а она давала ему тыл и женскую защиту. И в один прекрасный вечер они пришли с работы, сели друг напротив друга и увидели, что все, понимаете, их больше вместе ничего не держит, осталась только благодарность за теплые годы вместе. И больше ничего… Они расстались, через полгода у обоих появились пары, в которых у них пошло очень мощное развитие, и теперь они общаются семьями и до сих пор остаются очень хорошими друзьями, вместе отдыхают. Бывает и так, но это самый лучший вариант.
А в основном бывает так, что женщину клинит на каком-нибудь мужчине, который часто к ней ничего не чувствует, и она начинает его любить, за него молиться, делать практики, вкладывать в него тонну энергии, думая, что это он самый. И она ничего не может сделать с тем, что постоянно отдает, либо физически, либо энергетически.
И в этих отношениях нужно просто отстраняться и посылать любовь этому человеку, продолжая жить своей жизнью, а не думать, что это оно.
«Ко всему человек адаптируется»
Тяжелее всех лишения войны, кажется, переносит дочь Александры.
— Сначала у нее были дикие истерики, она кричала, что не доживет до утра, — делится собеседница. — Говорила, какой смысл в этом всем, если она не увидит выпускного, не закончит школу (сейчас учится в четвертом классе).
Если в первые пару дней, по словам женщины, воздушная тревога вызывала «кромешный ужас» и оцепенение, от звука взрывов «сердце уходило в пятки», а в спокойное время трудно было даже заснуть из-за страха пропустить предупреждение о налете, то сейчас «мозг переключился».
— Мы уже натренировались, в течение пяти минут успеваем добраться до убежища. Знаем, какие сумки взять, что в них заранее сложить, — рассказывает Александра. — Вчера дошло до того, что в спокойное время занялись уборкой, готовкой еды — не будешь же одними чипсами питаться. Дочь ходит в бункер сама. В общем, ко всему человек адаптируется — начинаешь жить по другим законам. Звоню маме во время тревоги спросить, идет ли в убежище — говорит «Ну, посмотрим». Она вообще больше всего переживает, что с собакой гулять не может. В общем, начинается ощущение какой-то болезненной эйфории, что ли — ты постоянно на взводе. Наверное, какие-то внутренние психологические резервы работать начинают. Ужасные качели. Слышишь взрывы — и хочется просто лечь и умереть от усталости и постоянного страха, а потом подхватывает адреналин — и бежишь что-то делать.
Дочь Александры в убежище. Фото собеседницы
Говоря об отношении к действиям России, женщина не скрывает возмущения. Александра подчеркивает, что и она, и ее муж имеют корни в России, часть их родственников живет там. Но сама семья не находит действиям РФ никакого оправдания.
— В Москве живет мой бывший муж, и он все понимает, — говорит женщина. — Когда позвонила ему первый раз, он говорил «Не переживай, это всего лишь военная операция», и так далее. Но когда я ему отправила реальные новости, он прозрел и, простите, о*****л. Сам предложил меня вывезти — но куда, под пули? Конечно, не все такие. Свекровь оттуда звонит и говорит: «Ой, ты знаешь, у нас такая беда — дочка не сможет теперь отдыхать, а у них отпуск намечался» (среди санкций западных стран одной из прямо затрагивающих россиян мер стал запрет на нахождение российских самолетов в их воздушном пространстве. — Прим. Zerkalo.io). Это просто кощунство! У людей что-то свое в голове — может, какая-то защитная реакция.
Рассказывая о состоянии жителей Киева, Александра говорит, что люди невероятно устали.
— Случиться может все, что угодно. Ты засыпаешь и понимаешь, что завтра можешь не проснуться — тебя может засыпать, в дом может попасть снаряд. Мы читаем в новостях: «Будут бомбить Бессарабку» — а это совсем рядом с нами. И что ты сделаешь? Бежать — куда? По улицам, где еще опаснее? Все это превратилось в какое-то бесконечное ожидание смерти, — впервые за все время разговора еле сдерживает слезы Александра. — Хочется жить, и за столько времени уже устаешь бояться. Пытаешься хоть как-то сымитировать нормальную жизнь, просто попить чай — и тут снова воздушная тревога.
Интересуемся, что помогает семье продолжать бороться в таких невыносимых условиях.
— Мы сейчас живем одним желанием — победить, — твердо говорит Александра. — Я понимаю, насколько несопоставимы наши армии и их огневая мощь. Но люди настолько не хотят этого «русского мира», что мы все знаем: даже в случае поражения в войне, мы не будем так жить . Они пришли на чужую землю, уничтожают наши города — и после этого ждут, что мы на такую жизнь согласимся? Это же просто нереально. Даже если нас захватят, как они нас удержат? Даже лояльные люди уже нелояльны. Собираются тут держать военный контингент что ли? Не понимаю, на что они рассчитывают. Только если расстрелять 40 миллионов «Градами» и бомбами с самолетов, оставив тут выжженное поле. Не могу понять эту логику. Никто тут не хочет чужой власти. Мы просто хотим, чтобы это все закончилось, и они ушли домой. Не желаем российским солдатам смерти — я же вижу, там молодые ребята, по 19−20 лет — по сути, дети. Их жалко. Их жалко, но жалеть их никто не будет.
«Путин — это уже не Гитлер, я не знаю, как его назвать». Эмоциональный монолог украинки, разочаровавшейся в России
Первая группа: мужчины-учителя
Они приходят нас чему-то научить и остаются в нашей жизни ровно до тех пор, пока урок не пройден. Они могут быть всякими: добрыми, злыми, женатыми, выносящими вам мозг, ломающими ваши личные границы, унижающими вас или бесконечно вызывающими у вас жалость и т.д.
Они будут учить вас женским качествам, самоценности, вере в себя, защите своих границ, правильному выстраиванию отношений с мужчинами. Это может быть один мужчина, а может быть несколько с одним и тем же уроком. Если женщина из упрямых, то такого мужчину ей дают в качестве мужа или просто на очень долгий срок. Но как только она выходит из своего сценария и проходит необходимый урок, этот мужчина уходит из ее жизни, создаются все условия, чтобы они разошлись. Ведь теперь в ее жизнь должен прийти другой мужчина и, скорее всего, уже не для уроков, а для нормальной жизни.
Поговорим о смерти по душам
По Ирвину Ялому (американский психотерапевт), смерть — одно из базовых условий существования человека, одна из четырёх данностей, с которыми мы рождаемся, наравне с одиночеством, бессмысленностью и свободой. Человек вынужден справляться с этими данностями, и смерть — самая трудная из них.
Поделиться своими мыслями и страхами решается далеко не каждый. По данным исследователя старости Дмитрия Рогозина, 84% пожилых россиян хотят и готовы поговорить о смерти. При этом 53% из них жалуется, что им просто не с кем поднимать такие темы, никто не слушает. Как и о старении, разговаривать о смерти не принято: собеседники зашикают, попеняют на испорченное настроение и излишний пессимизм.
Екатерина Печуричко из Death Cafe вторит, что у большинства россиян существуют сильные табу на тему смерти, которую боятся таким образом «накликать».
Убежать от старухи с косой
Формально пожилых людей никто из жизни не выбрасывает. Испокон веков старейшинам в обществе отводили роль мудрецов, регуляторов и даже правителей, ведь их жизненный опыт в общественном сознании всегда представлял немалую ценность.
Сейчас в абсолютном большинстве стран пенсионеры имеют те же права, что и молодые. Но если бы в действительности их жизнь была бы столь же полноценной, а позиция в обществе — равноуважаемой, можно было бы забыть о страхе перед старостью, на котором с давних времён делали большие деньги.
Что только ни шло в ход, чтобы обмануть время и хотя бы ненадолго задержаться в рядах юных и привлекательных. В лучшем случае большинство этих средств можно было бы назвать шарлатанскими.
Чудодейственные свойства в разное время приписывали различным жидкостям и частям тела животных и людей. Достаточно вспомнить сказания об омовениях из молока ослиц и спермы молодых рабов для царицы Клеопатры. Сейчас вопросом продления молодости, помимо учёных и спекулянтов, занимаются биохакеры — люди, посвятившие свою жизнь нахождению способов «взломать код» человека и обмануть смерть.
